Его слова жестоко и неотвратимо, будто бы гром среди ясного неба. Да, они очень жестоки, но вместе с тем они же и справедливы, как считает король. Он всегда был и остается уверенным в своей правоте и мудрости, не зря же его прозвали великим. Не в хвастовстве дело, а в том, что нрав у лесного короля воистину вздорный. Гордыня верхом на гордыне, и пусть даже он уже и не злится, а все равно будет делать вид, что зол и раздражен на кого-либо, пусть то будет один из его немногочисленных друзей или какой-то несчастный подданный, провинившийся перед благородным эльфом самым глупым образом.
Почему-то на Тауриэль Трандуил не мог долго злиться, хотя очень хотелось. Она не послушалась его, нарушила приказ. То, что она является его приемной дочерью не означает, что можно ослушаться приказа Его Высочества. Даже родному сыну в этом Трандуил не давал и не даст спуску, потому что считает, что каждый обязан соблюдать те требования, традиции, которые издавна слагались у эльфов Лихолесья. Это происходило много лет, тянулось, складывалось. Начинали петь великие песни, стихи, которые разносились прекрасными голосами в каждом уголке леса, в каждом темном углу дворца короля лесных эльфов. Он, конечно, тоже чтил предания и приметы, к которым стоило бы прислушаться в худой час и в час добрый. Но к ним редко прислушивается Владыка, потому что считает, что на все воля великого Эру, проотца и единого Бога для всех нас. Какая-то легенда не моет сказать всего полностью, предание не раскроет правды и не предскажет твоего будущего. Чему бывать, того не миновать. В смутное время, которое начинает все больше и больше усугубляться, когда тьма растет, как по часам, стоит вести себя соответствующе, а не прислушиваться к каждой песне, что гомонят по лесам. О старине ты что-то и узнаешь... но как предугадать будущее? И стоит ли это делать вообще? Сомнительно. Когда ты не знаешь, что впереди тебя ожидает, как сложится твоя судьба, лучше и не мешать свершению ее, ведь ты можешь все потерять, сделать в стократ хуже.
- Довольно. Я не хочу ничего слышать, Тауриэль. Я все тебе сказал уже, Тауриэль. Ты же взрослая, докажи это делом, а не словами, именно поэтому я тут тебя и оставил. Ты должна меня благодарить за то, что я не отправил все же тебя обратно во дворец, но не сомневайся, что нас еще ждет серьезный разговор на эту ему, а также твоих учителей, которые слишком плохо смотрят за тобой.
В голосе холод, пробирающий до костей. Погода сегодня просто чудесная, ни единого ветерка, да и солнце стоит высоко, по крайней мере, это угадывается сквозь крону листьев, поврежденных проклятьем, которое пробиралось к самому сердцу леса. Чем дальше заходишь, тем становится труднее дышать. Кто-то и мог наслаждаться этим прекрасным днем, но щебетанье птиц все реже и реже можно услышать здесь. Чужестранцы этого могут и не заметить, но король лесных эльфов знал каждый корень в своих владениях, каждый листок, цветок и веточку, ибо другие земли его не волновали и волновать не будут еще очень долгие годы. Сто, двести, тысяча лет не срок для любого эльфа. Они подождут, и их король уж тем более терпелив. Буря только зарождается, яд по Лихолесью только начинает расползаться, отравлять все живое, отравлять душу Трандуила и без того холодную и отравленную.
Дурной сон не всегда вещий. Иногда он просто осуществляет некое подобие внутреннего кошмара, ого, чего ты боишься больше всего на свете. Из глубин души, из подсознания вырывается ключ черной воды, страшной, как ночь в каком-либо диком углу. После таких кошмаров ты ощущаешь себя так, будто бы провел несколько дней в Мории, Кхазад-Думе, встретился с Погибелью Дурина и выжил в страшных Копях, что невозможно в принципе. Но все знают, что это явь, что это правда, что Мория заполнена уже множество лет ужасом, нескончаемой Тьмой, которая отталкивает всех от себя. Никто в здравом уме не пойдет в Морию, пристанище орков (и это только малая часть ужасов), а ночные кошмары будоражат воображение, заставляя дни и ночи думать, сбудется ли то, что ты видел или это просто чья-то фантазия, навеянная очередным темным заклинателем.
Трандуилу и самому в последнее время слишком часто стали сниться кошмарные сны, страшные, которые ранее не снились ему в этом благословенном лесу, но проклятье неотвратимо. Пока Тьма не перестанет расти, не уйдут и кошмары. Яд уже витает в воздухе, пробирается в разум и выискивает все самое плохое. Нужно лишь стараться не поддаться его уловкам, стараться...
Внутри что-то гложило Трандуила, эхом кричало, что теперь в Лихолесье не безопасно, что из тени могут выбраться прямо сейчас любые твари и сожрать тебя заживо, но упрямству Владыке не занимать. Эльф уверен, что время еще есть, есть и надежда, что сон так и останется сном, пусть он страшный или приятный, сладкий и долгий. Реализм приятнее и милее сейчас владыке Трандуилу, в сказке король лесных эльфов не верит уже множество лет.
- Надеешься спасти мою душу, Тауриэль? Не стоит, оно не получится. Ты умеешь многое, но не все. Я не стану рисковать тобой. Ты слишком молода для битв, да и я предполагаю, что снам не всегда стоит верить. Я тебе много раз говорил, что все предания - это лишь слова, сорвавшиеся с уст, слова о прошлом, но не о настоящем. Хватит этих сказок. Даже великое зеркало Галадриэли не совершенно и показывает не всегда правду, а ты веришь какому-то сну. Со мной лучшие воины, да и я сам ничего не боюсь. Были битвы и страшнее, что тебе лучше и не знать, поверь мне, - холод не изменился в речах эльфа. Они были такими же проникновенными с долей мудрости и какой-то горечи, будто бы Трандуилу напомнили о том горе, которое пережито им давно, но воспоминания остаются такими же отчетливыми и болезненными. Да, так оно и есть. Шрамы ноют, болят и будут болеть, как вечное напоминание о том, что было слишком уж давно, как весточка из прошлого. Ничто не будет забыто. 
Хотя все же Трандуил не сдержал довольной улыбкой, обернувшись к своей дочери. Он чуть хитро прищурился, посмотрев на нее. Его цепкий взгляд скользнул по рыжим волосам молодой эльфийки, которые блестели, будто бы весеннее солнышко, радуя глаз.
Но вместе с тем все звонкие льдинки на самом деле уже растаяли внутри. Трандуил не злился, а лишь делал вид, что злится. Его позабавила и тронула до глубины души одновременно забота своей приемной дочери. Да, Владыка не ошибся и знал, что в будущем Тауриэль будет одним лучших воинов в Лихолесье. Ее ждет великое будущее. Но сейчас она слишком молода и неопытна. Враги могут слишком сильными для нее. Трандуил попросту беспокоится о ней, как всегда волнуется о Леголасе, потому что не хочет больше терять...
- Я тронут твоей заботой, но ты не ведаешь, что творишь. Умерь амбиции, все будет, но не теперь. Ты должна учиться еще и учиться, тренировать руку и выдержку. Я знаю, как ты вспыльчива, но это твой худший враг в бою. Я не стану рисковать твоей жизнью. A si i-Dhúath ú-orthor, Tauriel*, у нас есть время, - Владыка хотел добавить что-то еще, но прислушался, внезапно вскинув голову, величественно выпрямившись и остановив своего лося. Трандуил прислушался. Его острый эльфийский слух и глаз видели не доброе в тени, то, что притаилось и готово напасть.
- Но если Тьма и есть здесь, мы ее истребим или... выкинем за пределы моих владений. И своего решения я не изменю! - отчеканил благородный эльф.
Легким движением эльфийкий король достал свой клинок из ножен. Прекрасная, тонкая эльфийская работа, которая сразит наповал любого врага, стоит только клинку оказаться в правильных руках.
- Man cenich**?