- Сэр, Вы скучаете по ней? - обычно такой тонкий и звонкий голосок Мариин звучал удрученно и глухо. И все же не ее голос, не ее тон заставили Эрика оторвать взгляд от строк доклада - кратко и сухо изложенных фактов о результатах митинга экологов на строительной площадке нового торгового центра - дело было в самом вопросе. В жизни Леншерра нашлось место не так уж и многим женщинам, по которым он бы скучал в той или иной степени. И еще меньше тех, кого бы он отнес к этому списку публично. Так кого могла иметь в виду девушка?
Беглый взгляд скользнул по задумчивому лицу секретарши и спустился ниже, много ниже, цепляясь за тонкие девичьи пальцы, стискивающие стальную фоторамку. Холодная, выдержанная в строгом стиле без излишеств она идеально вписалась бы в интерьер кабинета, если бы Эрик не перевернул ее вверх дном, опустив лицевой стороной на ледяную поверхность столешницы, когда впервые увидел. С фотографии, обрамленной стильной тонкой рамкой, на него тогда с загадочной и томной улыбкой смотрела Магда. Только это была не та, совершенно не та женщина, которую он когда-то знал и на которой женился. Магда, его Магда никогда не носила платьев подобных фасонов, туфель на высоком каблуке и уж точно не красила губы яркой помадой. В отличии от той женщины с фотокарточки. Она выглядела старше и намного увереннее в себе, как только может выглядеть женщина, которая проложила самостоятельно путь к своему теплому месту в жизни, не закомплексованная и не обделенная мужским вниманием. Несомненно она притягивала восхищенные взгляды и, даже улыбаясь с фотографии, зачаровывала. Но это была не его Магда, поэтому Эрик опустил тогда фоторамку и больше никогда не прикасался к ней. Забыл о ней. До этого момента.
Ему потребовалось около двух секунд, чтобы отложить бумаги на стол, подняться на ноги и оказаться около Мариин,  перехватывая из ее дрогнувших рук фотографию. Больше он не опускал взгляд ниже зеленых топей ее глаз, скорее держа ее под контролем, чем нуждаясь или наслаждаясь видом. Не без помощи верхний ящик стола отодвинулся и фоторамка полетела на его дно. С этим должно было быть покончено.

За окном в кронах деревьев шумит дождь. Тонкие, упругие струи словно тысяча маленьких молоточков стучат по листве как по миниатюрным наковальням, создавая свою особую музыку и заполняя ею тишину природы. И этот дождь является мелодией самой жизни, такой же неспокойной и пульсирующей, такой же дикой и первозданной, еще неукротимой и необузданной. Эрик жадно вслушивается в эти звуки, стоя у окна и растворяя в них неутомимый рой своих мыслей и долетающие обрывки фраз. Приглашенные на открытие выставки гости не замолкают ни на минуту. Ни на минуту они не могут отвлечься от своих пустых разговоров и обратиться полностью в слух, чтобы иметь возможностью насладиться одной из самых первых, диких мелодий природы. Ото всех этих галдящих людей мужчину отделяют разве что две тонкие полоски кожи - веки. Стоит всего лишь приоткрыть глаза, как все его одиночество, которым он так наслаждается с бокалом игристого и не пригубленного вина, как все его единство с природой, которое пока что еще никто не смеет нарушить, окажутся под угрозой.
- Говорят, она никому не доверяла подбор экспонатов, все сама... - доносится будто сквозь сотни километров пустыни до его ушей.
- У нее превосходный вкус. И чутье... - или же леса. Слышно, как рядом шумит листва, переговариваясь, вознося хвалебные оды небесам за ниспосланную влагу.
- Вот бы моя жена была в половину похожа на... Госпожа Леншерр, Вы вернулись!
В один момент все последние незначительные и разрозненные события сложились в одну ясную картину. Так вот для чего Мариин так усердно раскладывала журналы мужских костюмов ежедневно у него на столе, а сама в свободные минуты то заучивала наизусть варианты завязывания галстука, считая, что ее никто не видит, то сворачивала самым невообразимым образом накрахмаленные платки. Кажется, отправляя на столь важное мероприятие сенатора, его секретарша совершенно забыла уточнить, что там будет присутствовать его жена. Да и еще в роли хозяйки выставки.
Неожиданное открытие удивляет несколько секунд, большим количеством времени Эрик попросту не располагает – о нем вспоминают так некстати, а зеленые глаза жены натыкаются на его фигуру. Он недоволен, что эта так называемая жена до боли напоминает ему его славную Магду. Потерянную. Сбежавшую. Предавшую. Оставившую после себя неизгладимое впечатление. Ее глаза и манящие губы. Госпожа Леншерр слишком схожа со знакомой Магдой и все же не та. Эрику не нравится это все, ведь в ее взгляде он улавливает узнавание. Она узнала его. Но не как жена, прожившая в браке лет двадцать, а как женщина, увидевшая призрак.
- Добрый вечер, дорогая, - ему вежливо уступают дорогу или же он не видит, куда идет. Перед его глазами лишь одна женщина. Она же и в его мыслях. Кто же Вы, госпожа Леншерр? Магда или мираж? Эрик не знает, какой бы ответ в полной мере сейчас его удовлетворил, и ему это также не нравится. Он довольно вежливо улыбается своей супруге, ровно на столько, чтобы пресечь на корню сплетни, будто у четы Леншерр проблемы, и на столько, чтобы жена поняла, что он не рад подобному положению вещей.
Он почти мягко касается ее локтя и сухо, коротко целует в щеку, наклоняясь, ощущая тот самый запах, который не перебивают ни одни самые дорогие и стойкие духи - запах Магды. Его Магды. Без сомнений. Все, что ему сейчас хочется, так это стиснуть ее локоток своими пальцами и отвести подальше от любопытных глаз. Увы, подобный ход привлечет сейчас все внимание, поэтому приходится играть по правилам этих простых смертных. Никчемных людей, прижигающих свои ничтожные жизни.
- Кажется, самое время открывать выставку, - это не игра, сплошная импровизация двух старых актеров, привыкших играть свои роли, вжившихся в них, сросшихся с масками.
Эрик мягко берет под руку свою жену, снова жену, и целеустремленно ведет ее в зал. По помещению прокатываются глухие щепотки, слов не разобрать, да и это уже совершенно неважно. Важно лишь то, что Магда здесь и сейчас осязаема и пока не собирается сбежать. У него к ней накопилось слишком много вопросов. И не самых простых. Но сначала следует отвести внимание публики, дать возможность перевести все свое внимание на что-то иное, прекрасное, антикварное, что эти люди неспособны по праву оценить и тем не менее...
- Нам многое следует обсудить, - как бы между делом замечает Леншерр, склонившись к уху своей супруги и едва не задевая носом ее локонов волос, а краем глаза отмечая старинную печатную машинку. Ундервуд. Таких уже давно не производят. Как же ей удалось достать подобную редкость? Впрочем, этот вопрос остается в числе незаданных, это не главное, что следует Эрику выяснить.